ADI SHAKTI - FORUM

К Великому посту

Несколько раз в течение службы во время Великого поста на амвон выходит священник и, совершая земные поклоны, читает молитву Преподобного Ефрема Сирина:

Господи и Владыко живота моего,
Дух праздности, уныния, любоначалия
И празднословия не даждь ми,
Дух же целомудрия, смиренномудрия,
Терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети
Моя прегрешения и не осуждати брата моего,
Яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Эта молитва была написана много лет назад, в IV веке, – из такой глуби веков она дошла к нам благодаря тому, что из года в год повторялась за церковным богослужением. Она вдохновила Пушкина на одно из лучших его стихотворений.

Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыка дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.

По-мойму, замечательно очищает переднюю Агию.

Еврейская молитва

В молитве Всевышнему есть катнут – ограниченность – и гадлут – простор. О чем идет речь? Допустим, мы молимся, заставляя себя делать это, без вдохновения.
Это тоже неплохо, но в этом никто не станет спорить, есть много препятствий и границ. А можно по-другому... Когда молишься, словно летишь на крыльях, когда за каждым словом видны бездны мудрости, когда чувствуешь себя дальше от земли и ближе к Небу – тогда это простор!

Хасидский цадик раби Менахем-Мендел из Коцка говорил: "У человека должно быть два кармана. В одном пусть лежит записка "Я прах и пепел", а во втором "Ради меня создан мир"; и пусть он вынимает и читает по мере необходимости то из того, то из другого кармана".

Это, очевидно, он говорил о балансе между эго и суперэго.