Сообщение 29 мар 2010, 22:27

Григорий Сковорода - дервиш с Полтавщины.

Мир ловил меня, но не поймал
(Г.С. Сковорода)

Сковорода (Григорий Саввич, 1722 - 1794) - сын простого казака. Учился в Киевской духовной академии, но, не имея расположения к духовному званию, притворился сумасшедшим, вследствие чего был исключен из бурсы.
Желая пополнить свои познания, Сковорода решил побывать за границей, куда и отправился в качестве церковника при генерале Вишневском. Пешком странствуя по Венгрии, Австрии и, вероятно, по Польше, Германии и Италии, Сковорода знакомился с учеными и приобретал новые познания: так, он изучил языки латинский, греческий, немецкий и еврейский.

Вернувшись в Россию, Сковорода занял место учителя поэзии в Переяславле и написал для училища "Руководство о поэзии"; когда же переяславский епископ потребовал, чтобы Сковорода преподавал предмет "по старине", но он не согласился, вследствие чего был уволен.

Взгляд Сковороды на библию представляет собой нечто среднее между чисто ортодоксальным и рационалистическим ее толкованием. Он смотрел на Библию как на поэтическое творение, которое скрывает истину под внешними образами. Черпая философские идеи из древне-классической философии, Сковорода перерабатывал их согласно собственному настроению и тенденциям. Все года он вел борьбу против бездушной обрядности и внешности, протестовал против узкого понимания православия и христианства.
Сковорода Г. не признавал необходимости чудес, так как для познания Бога достаточно естественных источников, в которых он открывает себя обильно и очевидно.

В 1759 г. Сковорода приглашен на место учителя поэзии в харьковском коллегиуме, но преподавать правила благонравия вследствие некоторых мыслей, выраженных Григорием Саввичем во вступительной лекции и истолкованных в превратном смысле, был присужден к отрешению от должности (в 1766 г.).

После этого Сковорода большую часть жизни проводил в постоянных странствованиях пешком по Слободской Украине, останавливаясь по дороге в крестьянских избах и отказываясь от предлагаемых ему должностей и занятий и посвящая свое время поучению людей нравственности, как словом, так и своим образом жизни.

Из прожитых 72-х лет он отдал философской работе лишь последние 25 лет своей жизни. Только в 70-80-х годах XVIII века он начал создавать свои философские диалоги, трактаты, притчи и, странствуя по Украине, стал проповедовать свое философское учение. А путь длинною почти в 50 лет был только подготовкой к этому странствию в образе "старчика" - бродячего философа-наставника.

Он избрал такой образ жизни, который по его словам помогал ему "не жить лучше", а "быть лучше". Стремление "быть лучше" он связывал с понятием "чистой совести": "лучше час честно жить, чем скверно целый день". А сущность такой жизни, для Григория Саввича, в "честной жизни" и "чистой совести". Суть же он видел в трудовой деятельность человека, но не всякий труд ведет к этим благочестиям. Для него "труд" - это не обязанность, не долг, не принуждение, а, наоборот, свободное влечение человека.
Сковорода Г. привнес в народную педагокику, да и русскую философию в целом, понятие "сродна праця" - деятельность соответствующая стремлениям Сердца. Труд же "несродный" - источник деградации и человека, и человеческого общества.
Современный экологический кризис - это свидетельство того, что человечество занимается в основном "несродным" трудом и еще не осознало роль "сродного" труда, связанного с сущностью самого человека. К этому понятию аппелировали Пришвин М. и Толстой Л.. Первый, как к искусству жить, второй - как к мечте "быть собой".


«Учение Сковороды о человеке опирается на понятие «внутреннего человека», которое в учениях восточных отцов церкви говорит о человеке как единении сердца и ума (См.: Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной церкви // Мистическое богословие. Киев, 1991), а также на понятие «сродства», которое позже получило развитие у славянофилов и характеризовало целостное отношение человека к миру. Обращение к внутреннему человеку выделяет особое исследовательское поле, в котором всесторонне выясняются феномен человека эмпирического, сущность человека внутреннего и принцип «познай самого себя», который направлен на то, чтобы «вырвать сердце из клейкой стихийности мира».

В основании метафизики человека Сковороды лежит противопоставление внешнего и внутреннего, что в целом традиционно как для религиозной антропологии, так и для антропологических идей, современных Сковороде….. Но если философы XVII–XVIII вв. искали основание связи внешнего и внутреннего, способов проявления одного в другом, если христианская антропология, следуя догмату, аксиологически подчиняла внешнее (тело) внутреннему (душе), то Сковорода, оставаясь в традиции своего века, понимает это отношение несколько иначе: внешнее таит в себе внутреннее, скрывает его. Такое понимание явно несет в себе момент мистической трактовки, но для Сковороды такое понимание отношения внешнего и внутреннего имеет методологический смысл: то, что утаивает, берется им в жизненной полноте, хотя и понимается им как «неистинная» целостность.

В анализе человека Сковорода высвечивает две стороны проблемы его бытия. С одной стороны, он рассматривает человека в контексте структуры бытия, объявляет его одним из миров с микрокосмом. Но, взяв человека как микрокосм, философ приходит к необходимости рассмотреть связь этого микромира и макромиром. Для Сковороды это связь мистическая, поэтому она дается либо как откровение Бога человеку, либо как устремление человека к Богу на дороге самопознания. …Надежда найти себя, истинно постичь жизнь, т. е. стать счастливым, и тем самым избежать «тлени» – вот второй аспект анализа человека у Сковороды и предмет хорошо разработанных им педагогических идей. Таким образом, положение человека в мире, по Сковороде, имеет два выражения: объективное – в структуре мира, и субъективное – для себя.

Макрокосм
Анализируя объективное положение человека в структуре мира, Сковорода строит оригинальное учение о трех мирах: «Суть три мира. Первый есть всеобщий и обитательный, где все рожденное обитает. Сей составлен из бесчисленных мир-миров и есть великий мир. Другие два суть частные и малые миры. Первый – микрокосм «сиречь мирик», мирок или человек. Второй мир символический, «сиречь Библия»... В ней собраны небесных, земных и преисподних тварей фигуры, дабы они были монументами, ведущими мысль нашу в понятие вечной натуры, утаенной в тленной так, как рисунок в красках своих» (Сковорода Г. С. Собр. соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1973. С. 148). Эти три мира, различаясь, образуют целое: макро- и микромир в их мистической соразмерности. «Я верю и знаю, – писал Сковорода в письме к М. Ковалинскому, – что все то, что существует в великом мире, существует и в малом, и что возможно в малом мире, то возможно и в великом мире, по соответствованию оных и по единству всеисполнения исполняющего духа» (там же. С. 407).

Великий мир или Вселенную Сковорода характеризует как бытие двойственное: «Весь мир состоит их двух натур: одна видимая, другая невидимая» (там же. С. 185). Видимая природа не ограничена ни во времени, ни в пространстве. Подобно Д. Бруно, Сковорода говорит о бесчисленном множестве миров, «систем с планетами, а планет с горами, морями и городами...». Но бесконечность «коперниканских миров» его интересует только потому, что внешний мир, по мнению Сковороды, выступает только тенью мира истинного являясь миром временным, преходящим и смертным. Но как «тень не мешает меститься яблоням», так не мешает старое небо и старая земля меститься «новому единому божественному миру в нашем дробном небожественном мире» (там же). Этот новый мир – «господствующая натура», или Бог. «Сия невидимая натура или Бог всю тварь проницает и содержит» (там же). Мысль Сковороды о том, что Бог не творит мира материального, что две натуры – видимая и невидимая – вечно сосуществуют, могла бы дать основание считать его учение о макромире пантеистическим, если бы не идея, которой сам философ придавал первостепенное значение – невидимый мир является планом, идеей, «древом жизни» мира видимого. «Хотя бы ты все Коперниканские миры перемерил, не узнав плана их, которые всю их внешность содержит, то бы ничего из того не было», – писал Сковорода (там же. С. 135). В идее плана, скрытого в мире, в философии Сковороды видится интуиция всеединства, которая позже станет отличительной идеей философии Вл. Соловьева.

Так представлял себе Сковорода сущностную двойственность мира и одновременно его единство. «Я вижу в нем единое начало, так как один центр и один умный циркуль во множестве их» (там же. С. 16). Поэтому «мир в мире есть вечность в тлении, жизнь в смерти, восстание во сне, свет во тьме, во лжи истина, в плаче радость, в отчаянии надежда» (там же). Здесь мы находим зарождение интуиции «всего во всем», которая станет в философии Владимира Соловьева развившейся идеей. ….
«И был ветхий, и был новый свет, но день один и мир один... Новых же небес и новой земли чаем» (там же. С. 88). Идея противопоставления старого и нового, инспирированная, без сомнения, Библией, строго проводится Сковородой через все темы его философских размышлений как последний предел между миром видимым и невидимым. Эта же идея является существенной для его антропологии: «Кто старое сердце отбросил, тот сделался новым человеком» (там же. С. 147).

Присутствие Бога в мире, вечного в тленном, нового в старом проявляется в философии Сковороды идеей Девы как основы мира, «превосходящей разум премудрых», идеей откровения Бога в природе, которая явилась предтечей софийного идеализма конца ХIХ в. Эрн подчеркивает этот момент в учении Сковороды: «Если природа есть Откровение божественных тайн и божественной мудрости, тогда всякое постижение темных намеков природы и осознание ее таинственных сил есть мудрость, идущая к человеку из глубин космической жизни» (там же. С. 41). Таким образом проявляется, по мысли Сковороды, полнота объективности макрокосма относительно человека.

Микрокосм
Сам человек понимается как микрокосм. Эта идея предполагает, как уже было отмечено, однородность природы мира и человека, во-первых, и постигаемость бытия переживанием, самопознанием, во-вторых.

Природа человека двойственна, как и природа мира. Различая в целостном эмпирическом человеке «внешнее тело» и «мысль», Сковорода устанавливает между ними зависимость, видит, таким образом, в эмпирическом человеке целостность системную. «Ты ведь, без сомнения знаешь, – говорит Сковорода, – что называемое нами око, ухо, язык, руки, ноги и все наше внешнее тело само собою ничего не действует ни в чем. Но все оно порабощено мыслям нашим. Мысль, владычица его, находится в непрерывном волнении день и ночь. Она – то рассуждает, советует, определение делает, понуждает. А крайняя наша плоть, как обузданный скот, или хвост, поневоле ей последует. Так вот видишь, что мысль есть главная наша точка и средняя. А посему-то она часто и сердцем называется. Итак, не внешняя наша плоть, но наша мысль, – то главный наш человек. В ней-то мы состоим, а она есть мы» (Сковорода Г. С. Указ. соч. Т. 1 С. 128).
Особенно важно для Сковороды, что Бога человек постигает в сердце своем не как некоторый внешний объект, но как собственную внутреннюю сущность, как мысль Бога о себе. Таким образом, Бог оказывается и сутью мира, и сутью человека. Такое понимание соизмеримости человека с миром привносит в философию Сковороды мистический момент.

Человеческая природа двойственна, также как природа мира, однако, в отличии этого мира, где тлен и истина сосуществуют, где внешнее не становится внутренним, двойственность человеческая может и должна быть преодолена. Внешний человек, преображаясь во внутреннего, постигает суть бытия, постигает Бога. Здесь открывается подлинная метафизическая реальность: в глубине своего сердца человек находит Бога, и только Бог может измерить бездну человеческого сердца. «...истинный человек есть сердце в человеке, глубокое же сердце и одному только Богу познаваемое не что иное есть как мыслей наших неограниченная бездна, просто сказать душа, то есть истое существо, и сущая истина, и самая эссенция (как говорят), и зерно наше, и сила, в которой единственно состоит (сродная) жизнь и живот наш» (там же. С. 142).

Внутренний человек Сковороды – это то, что составляет суть каждого человека. По мысли философа, Бог дал план и миру, и человеку. И он настаивает на том, что внутренний человек это не абстрактная идея человека, не платоновский эйдос, но новый человек, в которого преобразился старый. Этого нового человека каждый должен в себе открыть, хотя он уже есть изначально в каждом. Сковорода противопоставляет тело «земное» и «тело духовное, тайное, вечное» (там же. С. 145), новую руку, скрывающуюся в старой, новое сердце и т. д., и этими противопоставлениями придает понятию «внутренний человек» личностный характер, подчеркивает его индивидуальность, такую же полную, как индивидуальность эмпирического «старого» человека. И старое, и новое, согласно Сковороде, – целостности, но разной природы; новое, внутренний человек – энтелехия старого, его цель и стремление, направление его жизни. Отношение между ними – отношение смысла жизни, т. е. отношение также целостное. Здесь мы вновь находим интуицию всеединства.

Сковорода убежден, что поиск внутреннего человека – событие личное, обретение человеком себя «нового» – судьба, дорога к своему внутреннему – факты личной духовной истории каждого человека, а содержание этой истории есть выбор человеком самого себя……
Пафос философии Сковороды в убежденности, что человеку необходимо считаться с метафизическими свойствами своего умопостигаемого бытия, которое должно стать реальностью его внутренней жизни.

Человек и мир.
…. Долг самопознания и экзистенциальный выбор окрашивают эмпирическое существование человека, его желания, надежды и мечты. Этому экзистенциальному выбору соответствует выбор моральный. Они связаны по тому же центральному для философии Сковороды принципу: как «яблоня и ее тень, как вечное и тленное». Моральный выбор ситуативен, это проблемы субъективного положения человека в мире: для Сковороды они выступают как проблемы цели жизни человека, свободы воли, отношения общества и личности, преимущественно как педагогические проблемы…..
Жизнь человека, единственная и неповторимая, бесценна, поэтому мерой ей может быть только счастье, но она так преходяща и так быстротечна, что смертному во временном мире счастливым быть невозможно: «Он увидел в счастии превращение, в друзьях измену, в надеждах обман, в утехах пустоту, в союзах – самовидность, в ближних остуду, в своих лицеприятие» (там же. Т. 2. С. 405). Сковорода говорит о трех позициях человека в отношении к такому миру.
Первая позиция – надежда на счастье и радость сердца: «Люди в жизни своей трудятся, мятутся, сокровиществуют, а для чего, то многие сами не знают. Если рассудить, то всем человеческим затеям, сколько их там тысяч разных не бывает, выйдет один конец – радость сердца» (там же. Т. 1. С. 313). ….«Не для оной ли выбираем мы по вкусу нашему друзей, – говорит Сковорода, – дабы от сообщения своих мыслей иметь удовольствие; достаем высокие чины, дабы мнение наше от почтения других восхищалось; изобретаем разные напитки, кушанья, закуски для услаждения вкуса; изыскиваем разные музыки, сочиняем тьму концертов, менуэтов, танцев и контра-танцев для увеселения слуха; созидаем хорошие дома, насаждаем сады, делаем златотканые парчи, материи, вышиваем их разными шелками и взору приятными цветами и обвешиваемся ими, дабы сим сделать приятное глазам и телу нежность доставить; составляем благовонные спирты, порошки, помады, духи и оными обоняние довольствуем» (там же).

Итак, первая позиция отношения эмпирического человека к эмпирическому миру – переживание его как надежды. Мир таков, каким человек его переживает. Сковорода не думает, что мир надо менять, т. к. уверен, что человек свободен от мира по своей природе, только не знает этого. Отсюда и долг человека – узнать о своей свободе от внешнего мира.

Вторая позиция, которая может быть выделена в учении Сковороды об эмпирическом человеке, –человеческая деятельность. В этой связи философ рассуждает о воле, разуме и душе. Душа есть предчувствие внутреннего человека, вечной его идеи, она главное в человеке: «Что пользы приобрести целой Вселенной владение, а душу потерять?» (Сковорода Г. С. Указ. соч. Т. 1. С. 341). И Сковорода ставит вопрос о душевном и телесном здоровье: «Телесное здравие не что иное есть, как равновесие и согласие огня, воды, воздуха и земли, а усмирение бунтующих ее мыслей есть здравие души и жизнь вечная» (там же. С. 335). Здесь возникает у философа проблема воли и разума, их согласия как условия душевного здоровья. В мире эмпирическом они разорваны и противостоят друг другу: «Не имеем в себе целого человека». Философ приводит притчу о светлооком разуме, не имеющем ни рук, ни ног, и «сильном ногами» слепце – воле: «...из двоих человеков составлен один... без всякого смешения, но и без разделения, взаимно служащих» (там же. С. 317).
Так видит Сковорода отношения разума и воли: неслиянность и нераздельность, только при таком отношении они могут сохранить здоровье души. Воля и разум в основе своей едины: разум деятелен, а воля разумна. Дорога человека к единству воли и разума есть его личная интимная история, полная напряженного драматического содержания. Она, согласно Сковороде, определяется мистической целью и в жизни человека раскрывается призванием, в котором он обретает себя.

И, наконец, третья позиция отношения эмпирического человека к окружающему его миру может быть обозначена как ответственность человека за деятельность его в мире и за те чувства, которые он предпочитает в этом мире испытывать. Это ответственность, прежде всего перед самим собой. Ответственность за то, где человек ищет себе меру – в предметах внешнего мира или в «утишении» бесплодных желаний и обретении душевного мира, а вместе с ним свободы от мира внешнего. Только такую свободу, по мысли Сковороды, может обрести человек, который должен осуществить идею Бога, постигая божью волю как свою, в чем и находит внутреннего человека. Идея свободы от мира – это идея свободы от тлени, от смерти, это идея воскресения и всеобщего преображения, которая впоследствии проявит себя в софийном идеализме Соловьева. Таким образом, ответственность человека перед собой, по сути, оказывается ответственностью перед Богом, с которым человек соизмерим.

Кроме того, человек несет ответственность и перед другими людьми за те чувства и настроения, которые он переживает и культивирует. Сковорода говорит о воспитании, о том, что в ребенке в первую очередь необходимо воспитывать чувство благодарности, на которой «зиждется мир сердечный, ясное спокойствие и необуреваемость воли» (там же. Т. 2. С. 114).

В человеке вечно борются два сердца – ангельское и сатанинское, считает философ, и воспитание должно помочь в этой борьбе. «Воспитание истекает от природы, вливающей в сердце семя благой воли, да мало-помалу, без препятствий возросши, самовольно и доброхотно делаем все то, что свято и угодно есть перед Богом и людьми» (там же). Чувство благодарности, воспитанное в человеке, обращает все во благо, во всем находит радость и довольство. Это чувство, согласно Сковороде, является исходным содержанием воли: «...неблагодарная воля – ключ адских мучений, благодарная же воля есть всех радостей рай» (там же. С. 116). Таким образом, считает философ, воспитание чувств определяет для человека мир счастливым или несчастливым.»
(А. Е. Домке)